| ..::воля::.. | ..::прочесть::.. | ..::скачать::.. | ..::заказать::.. | ..::библиотека::.. | ..::international::.. |
ПРАГА: НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ
Прага в сентябре 2000 года стала первой более или менее удачной попыткой организовать международный протест против так называемой "либеральной глобализации" на территории Восточной Европы. Прага увидела самую мощную демонстрацию за более чем десять лет и, таким образом, включилась в ряд городов, где были устроены беспорядки в знак протеста против политики международных финансовых институтов: Сиэтл, Бангкок, Вашингтон, Женева. Именно эти города стали символами новой молодёжной сопротивленческой волны. 26 сентября, в день открытия совместного заседания МВФ и Всемирного Банка, в Праге проходила демонстрация с участием более 10 000 протестующих почти со всего мира. Параллельно массы противников этих институтов собирались и в разных других городах (наиболее многочисленные демонстрации прошли в Мадриде и в Тель-Авиве). Правда, по сравнению с протестами 12-тилетней давности против политики МВФ и Всемирного Банка в Западном Берлине, число участников пражской демонстрации выглядит чересчур скромно.
Однако, в прицел яркой критики МВФ и Всемирный Банк попали отнюдь не только со стороны бунтующей молодёжи и всяческих НГО. В последние годы все больше наблюдается тенденция формирования серьезной критики в адрес международных финансовых институтов правой и либеральной публикой. Даже сами банкиры, оказывается, недовольны. Прозвучало требование, в том числе от комиссии конгресса США под руководством профессора экономики консерватора Алана Мельцера, ограничить полномочия МВФ и одновременно средства, получавшиеся им пока далеко не в скромных дозах. Речь тут идёт, правда, не столько о неэффективности, сколько о потерпевшей поражение изначально задуманной концепции. Несмотря на многочисленные обещания способствовать экономическому развитию стран так называемого третьего мира и исчезновению бедности на Земле, результаты послевоенного мирового экономического порядка представляются сокрушительными. В большинстве стран Африки и Латинской Америки средний доход давно упал ниже уровня 60-х годов. К тому же дефолты в Мексике, а затем в Юго-Восточной Азии показали, что финансовые потоки слишком велики, дабы регулировать их в случае глобального кризиса. Механизм кризисной валютной интервенции, осуществлявшийся до распада восточного блока с определенным успехом, отслужил свой срок, а новый еще не придуман. На фоне этого президенту Всемирного Банка Вульфенсону больше практически ничего не оставалось, кроме как выразить свою симпатию к демонстрантам, признав таким образом легитимность их критики. А стоило ли только ради этого собирать несколько тысяч активистов?
Предположим, что именно благодаря массам протестующих людей саммит был закрыт преждевременно, что мировой финансовой империи действительно был нанесён удар неопределенной мощности, но, несмотря на это, надо отдавать себе отчет в том, что некая дестабилизация системы не означает опровержения / разрушения её основополагающей логики в целом. Сама логика как раз и остается до тех пор, пока мы не научимся называть все вещи своими именами. Это вопрос, скорее, о теории, т.е. об анализе сложившейся ситуации во всех отношениях, и, соответственно, о применении этого анализа на практике. И тут, кажется, есть столько ловушек, в которые запросто можно попасть, сколько ни оглядывайся по сторонам, что лучше уж совсем не двигаться с места.
В этой связи необходимо упомянуть о неудачном самоназвании движения против "глобализации". Этот термин несомненно вводит в заблуждение посторонних относительно сути движения. У самих активистов мышление весьма "глобальное", они умеют с успехом пользоваться достижениями новых технологий, интернетом, мобильниками, общаются поверх национальных границ и, конечно же, не выступают против свободного передвижения по всей планете. На самом деле они борются против последствий постколониального капитализма и за этим не обязательно стоит чёткий анализ. Минимальным консенсусом при этом является борьба против МВФ и Всемирного Банка, но само движение настолько неоднородно, что нельзя его характеризовать лишь по одним его массовым проявлениям. Хотя именно они бросаются в глаза и именно благодаря им СМИ не могут замалчивать существование какого бы то ни было сопротивления против господствующей капиталистической власти. Но также следует говорить и об опасной стороне столь индифферентного подхода, ибо не случайно в Праге не удалось чётко отмежеваться от позиций правых, которые в эти же дни выносили своё несогласие с всемирной финансовой политикой на широкую публику. Помня о том, что неправильно сформулированную точку зрения можно искажать до неузнаваемости в совершенно иных целях, просто необходимо подвергать свою позицию постоянной критике.
Прага высветила ещё один слабый момент. Похоже, что именно предсказуемость событий приводит к сомнительным политическим результатам. Об этом говорят хотя бы сочувствующие слова Вульфенсона. Сиэттл нельзя повторить - это тупик. Без момента неожиданности обойтись нельзя, такова жизнь. Настало время задуматься над выбранными, но не всегда подходящими, технологиями. В связи с пока не определенными, но неизбежными изменениями МФВ, которые будут включать в себя, по мнению самих его сотрудников, "виртуализацию" аппарата, большие встречи с участием 18 000 чиновников станут рано или поздно излишними, а с ними и массовые уличные протесты в их адрес. Сама массовость, однако, несёт в себе долю неотрицаемого позитива. Массовость непременно впечатляет - увидеть собственными глазами, что "нас" много, дорогого стоит и подымает дух на полгода вперед (это в большей степени адресовано русским активистам, привыкшим к сектантским размерам митингов с участием пяти, ну, пятидесяти человек. Стоило бы, наверное, приложить больше усилий, чтобы добраться до Праги в эти сентябрьские дни). На некоторое время забываешь даже об огорчении от "неправильного состава" движения. Но что же делать, даже с товарищами по "партии" редко бывает, когда взгляды совпадают.
Другой вопрос, возникающий снова и снова в ходе любой акции, заключается в возможной передаваемости замысла акции протеста, если, конечно же, мы хотим быть понятыми не только критикуемыми нами, а ещё и так называемым народом. В Праге эту задачу выполнить оказалось крайне сложно. Несмотря на то, что Чехия относится к числу жертв МФВ, среди стран Восточной Европы её экономическое положение самое лучшее. Гораздо больше её волнует Евросоюз со его претензиями, но в целом чехи, всё ещё с надеждой, видят свое будущее на Западе, и, наверное, так оно и есть. Убедить народ в том, что все, чего он добился и еще хочет изо всех сил добиться, может закончиться плохо - это задача почти невыполнимая. Тем более, когда речь идет о новой "священной корове", т.е. о собственности, которая раньше принадлежала народу (значит - одной номенклатуре), а сегодня ее можно приобрести за деньги (тем, кому это по карману). В этом плане куда проще устраивать подобные акции на Западе. И там до собственности дотронуться нельзя, но там "МакДональдсов" столько, что и десятки разгромленных не вызывают шока.
Итак, надо противостоять капитализму во всех его вредных проявлениях (а хорошие, вообще-то, могут ли быть?) везде и всегда, а не только в Праге. Протест должен быть международным, но, главным образом, требуется ежедневное скоординированное сопротивление в каждой отдельно взятой стране, в каждом регионе, каждом городе и т.д. Часто более высокая степень организованности встречается в международных структурах, нежели в отдельных странах. В Германии, например, леваки со стажем в преддверии пражских событий не проявили ни малейшего интереса ко всем подготовительным встречам. Здесь хорошо работают структуры по самым разным вопросам на уровне каждого отдельного города, но, с другой стороны, не было координирующих сил по организации всенемецкой сети для участия в пражской демонстрации.
Тут, кстати, нельзя не упомянуть о весьма удивительном феномене. Несмотря на массу упущений, в Праге одно срабатывало удивительно хорошо: общение в больших многоязычных группах с присутствием проповедовавших самые разные политические взгляды и имевших самый разный опыт активистов. Система общения и принятия решений была выбрана согласно, наверное, единственно допустимой логике. Исходит она из того, что маленькие группы, состоящие из нескольких человек (по-английски "affinity groups", число членов незафиксировано), назначают своего делегата (делегатов) для участия в больших координационных встречах. Полученная там делегатами, имеющими при этом императивный мандат, информация передается обратно в маленькие группы. В Праге эти встречи нередко достигали численности до 400 человек и больше. Обсуждение шло на разных языках с переводом, и, чтобы сэкономить время, была выработана система "рукошевеления", которая позволяет определить согласие или, наоборот, несогласие, наличие недопониманий, потребность в дополнительном переводе и т.д., не шумя. Такой механизм способствует достаточно неагрессивной обстановке для обсуждения многочисленных вопросов. Само собой разумеется, что одно это не предотвращает сектантского поведения и подавления меньшинства большинством. Но, самое приятное заключается в том, что вождизму там места нет.
Несомненно, хотелось бы увидеть в Праге больше участников из стран Восточной Европы. Самую мощную группу составляли 300 венгров. Из России приехало ровно три человека, из Беларуси хотя бы в четыре раза больше. Несомненно, стоит укрепить и увеличить социальную базу протестной волны. Но при всем скепсисе радует, что всё-таки откуда-то взялось новое поколение активистов, только оно воюет другими методами, сильно отличающимися от методов классических левых. Может быть, вся загвоздка состоит именно в этом.
М.Е.
ВОЛЯ, международная анархическая газета, №13, вторая половина октября 2000 г.
вернуться